Bladlusen og Mauren

Жила была тля по имени Туся. Она жила в многочисленном стаде тли, принадлежавшем рыжим муравьям. Муравьи бережно заботились о своём стаде, делая за них абсолютно всё: переносили тлю на новые пастбища, прокладывали тоннели, укладывали яйца, устраивали и охраняли детские сады. Когда на стадо налетали хищники: божьи коровки, осы, златоглазки или птицы – боевые муравьи отважно бросались на защиту, а пастухи прятали своих неповоротливых питомцев в укромные места.

Зимой, заботливо укрытое от морозов стадо, нежилось в тёплых муравьиных покоях. Все входы и выходы круглосуточно охранялись солдатами. А весной, когда солнышко начинало пригревать, муравьи выносили тлю на свежий воздух.

В награду за все старания, тля щедро угощала каждого муравья сладким нектаром: усиками муравей массировал ей брюшко, а она, перевернувшись на спинку, выделяла капельку медовой росы прямо ему в рот. Ради такого лакомства муравьи таскались со своим стадом без устали.

Однажды пастух не заметил как Туся оторвалась от яблоневого листа и свалилась в увядший розовый куст, который муравьи покинули две недели назад. Туся оказалась крепко зажатой сухими лепестками. Побарахтавшись немного, Туся выдохлась и крепко уснула.

Проснувшись на следущий день, Туся почувствовала себя отдохнувшей и вспомнила, что её давно не доили. Она была полна энергии – одно небольшое усилие – и розовый плен остался позади. Усевшись на краешке сухого цветка, Туся огляделась: куст оказался не совсем засохшим: – на жесткой колючей ветке проклюнулось несколько сочных лепестков. Добравшись до одного из них – она хорошенько подкрепилась. Доить её никто не прибежал – сил прибавилось – лапки подняли тяжелое брюшко и Туся поползла вниз.

Под кустом оказалось много разнообразной еды. Никто за ней не охотился – ведь хищники видят тлю только тогда, когда та собирается в большие стада – одиночная тля почти невидимка.

Через несколько дней тельце Туси стало упругим и сильным, а лапки чувствительными и шустрыми. Просыпаясь, она радовалась новому дню, предвкушая, как интересно его проведёт, ведь теперь ей не нужно целыми днями высасывать сок из растений, чтобы кормить муравьев. Она научилась сама подниматься на сочные макушки растений, крепко цепляться лапками за былинки, отпускаться и скользить по листве, ловить ветер и позволять ему переносить себя на большие расстояния.

Как-то утром она почувствовала у себя на спине лёгкое шевеление – это росли её новые крылья. Когда преображение закончилось, Туся забралась на высокую тростинку, расправила блестящие зелёные крылья и полетела.

А на днях она нашла себе сухое местечко в скрученном листке чертополоха и решила там поселиться. Раньше в нём жили детёныши паука – теперь это её домик – самый настоящий и просторный.

***

Рыжие усища торопливо обнюхивали молодой розовый бутон, из которого Туся старательно высасывала сок. Туся оторвалась от вечерней трапезы, отскочила и присмотрелась.

Когтистые лапы зацепились за край чашелистика: вслед за усами, появилась отполированная рыжая морда с раскосыми глазами. Острые жвалы громко щёлкали, а из маленького рта текли слюни. Раскосые глаза хищно сверкнули и на бутон выпрыгнул рыжий муравей-разведчик.

– Привет, красотка! – сказал муравей и сомкнул жвалы.

Туся неохотно взглянула на муравья и вяло пробурчала:

– Ты мне мешаешь, – и поспешила на другую сторону бутона.

Муравей, чиркнув жвалами, ловко перепрыгнул через Тусю:

– А ты чья? 

Туся пыталась продырявить в бутоне новую дырочку:

– Ничья.

– Как это ничья? – удивился муравей. Тля должна быть чьей-то!

– А я – ничья – сама по-себе – иди своей дорогой – это мой куст. 

Муравей ощупал усами Тусю со всех сторон – лизнул – помассировал ей брюшко; а она тем временем досверлила дырку – почистила хоботок и приготовилась продолжить свою трапезу.

– Ты какая-то странная: маленькая, крылатая, лапки у тебя длинные и на спинку не падаешь. Если ты хочешь быть моей, тебе нужно падать на спинку и угощать меня своим нектаром, когда я захочу.

Туся расправила крылья и перелетела на соседний бутон, что повыше:

– Я не хочу быть твоей!

Муравей застучал жвалами, протер усами глаза и поднялся на задние лапы: «что за глупая козявка!»

– Ты… ты совсем одичала, живя одна, и потому не помнишь, что такое… жить надёжно, когда о тебе заботятся, оберегают и делают массаж. Ты погибнешь зимой. Ты… ты огрубела и совсем не реагируешь на мою щекотку! Это… это не нормально.

Туся притормозила с трапезой и посмотрела на муравья:

– Ты считаешь, что со мной что-то не так?

Муравей, глотая слюни, одним усом поглаживал Тусю по спине, а другим чесал свою блестящую голову:

– Ну не совсем так: ты красивая, стройная, умная, но одинокая. Ты совсем забыла, что такое счастье настоящей тли. Ты устала всё делать сама и у тебя, этот ну… – стресс. Тебе нужно расслабиться и отдохнуть. Возможно я смогу позаботиться о тебе, но тебе придётся измениться.

Туся потеряла интерес к еде, опустила голову перебирая усики:

– Возможно ты прав и я никогда не знала, что такое счастье обычной тли.

Муравей растопырил усы и, пританцовывая, суетливо забегал вокруг Туси. Но вдруг остановился, важно прилёг на бедро, тяжелую голову подпер двумя левыми лапами – закатил в небо раскосые глаза – вздохнул – и медленно запищал: 

– Я могу тебе помочь… Я самый популярный муравей у тли… но я привык к натуральным бледным особам, которые выглядят обычно – как все… А ты какая-то не такая: маленькая, шустрая. Да! и этот загар! Тебе нужно обязательно избавиться от загара… И что это за крылья!?… откуда они у тебя? Хотя… Хотя их можно подкусить, что бы не мешали. 

Туся поджала крылышки и спрятала хоботок:

– А как стать счастливой?

Муравей перевалился на спину, закинул две пары задних лап одну на другую, а передними принялся тщательно разглаживать свои усы:

– Для начала мне нужно узнать, какова ты на вкус-с… тогда я решу-у, брать тебя под свою опеку или не брать-ь… Я с кем попало не вожусь-ь… Ведь я особенный! Потому что… – муравей медленно вытянулся во весь рост, задрал голову, выдвинул жвалы и, захлёбываясь слюной, ещё тоньше запищал: – Потому что я могу… я могу массировать-ь… могу щекотать-ь… с-с двойным прикосновением-м… усами-и… лап-пами-и… усами и лапами… и… и покусывать-ь я тоже могу – от моих щекоток, ещё не одна тля не отказал-лась-ь, я э…

Туся гордилась своим загаром и крылья ей вовсе не мешали, – но и щекоток, про которые рассказывал ей муравей – никогда не испытывала. Щёки у неё раскраснелись, голова закружилась, почёсывая лапками свой животик, она и не заметила, как завалилась на спинку.

Муравей вскочил на лапы и принялся демонстрировать Тусе свои таланты, забыв про все её недостатки. Через пару секунд Туся выделила ему в рот огромную порцию нектара, такого душистого и сладкого, какого муравей отродясь не пробовал.

Облизав обвисшие усы, муравей закатил глаза, растянулся на животе, раскинув лапы в стороны – и крепко заснул.

Туся всё ещё лежала на спинке и ждала обещанной щекотки. Услышав сопение, она встала и забралась ему на голову:

– Эй, а где же двойное прикосновение и… что там ещё было?

Вялый муравей даже не дёрнулся.

Она подняла ему веко и заглянула в пустой глаз:

– Эй, а кто будет меня защищать? – муравей хрюкнул и выпустил пузырь.

Хм, странный какой! И лапы у него вялые, и жвалы кривые… да и усы короткие… 

Зачем мне хозяин?

Вспомнив про незавершенный ужин, Туся скатилась с рыжей морды, расправила зелёные крылья и полетела к малиновому кусту, за который собиралось улизнуть оранжевое солнце.

Кликните здесь, чтобы добавить текст