novelle
Странные холсты, краска тоннами стекает с полотен. Я села на скамейку передохнуть и посмотреть внимательнее на картину. А краска всё течет и течет… Скажи мне, любезное полотно, что тут? Ну, хоть одну мысль! Хоть намек! Ну, пожалуйста, позволь мне вообразить хотя бы что-нибудь.
Но в голове пусто – а краска течёт.
Длинные просторные переходы. Огромные полотна. Я вглядываюсь, чтобы уловить признаки присутствия души хотя бы на одном из них, но вижу только краску. В углу гора использованных банок из-под краски. Я подумала, что там ведутся строительные работы – оказалось инсталляция. Груды всякого хлама. Странные инсталляции. И притащили же! И не лень!
А вот и фотографии – всё тот же хлам, всё те же груды. Вглядываюсь в формы, вглядываюсь в тени. Наконец-то! Некоторые фотографии задерживают моё внимание. Я вижу мысль. Да мысль! Люди играют в карты. Жизнь. Фотограф запечатлел жизнь. Её движение. Немного полегчало. Мой старый бывший – завсегдатай выставок. Он смотрит. Ходит и смотрит. Не знаю почему, но, похоже ему всё это очень нравится. Что он там видит?
Смерть и страдания – в рамах и инсталляциях. Я хочу найти любовь или присутствие какой-либо мысли. Здесь художники предлагают нам самим искать эти мысли. У меня никак не получается. Возможно, я ослепла.
Из общей экспозиции мы плавно перешли в зал, на персональную выставку одного современного фото-художника. На фотографиях изображены свалки мусора, использованных автопокрышек. И все это оформлено в красивые дорогие рамы, с великолепным паспарту. Получилось стильно. Застывший мусор. Мы молимся мусору. Мы благословляем свалки. Свалки мусора – смерть. Использованная, выброшенная материя.
Я уважаю смерть. Смерть завораживает, смерть освобождает, смерть трансформирует. Но откуда столько фанатизма? Почему наркоманы и грязь вокруг, стали так значимы? Может это наше чувство вины перед этими свалками, перед этим мусором, перед этими бомжами и нищими? А может, мы заискиваем перед ними? Может, мы хотим, чтобы нам поверили, что мы на самом деле хорошие. Что мы их уважаем, и им есть место в нашей чистенькой, тёпленькой жизни. Мы создаем новые храмы, чтобы разместить в них запечатлённую смерть. Чистые, сухие и светлые храмы со стеклянными крышами с замурованными в них грехами. Наше мещанское, скудное, стадное воспроизведение этой жизни. Мы ходим по этим залам с блаженными лицами, фотографируем, чтобы было доказательство того, что мы там были и воздали дань уважения, преклонив колени перед одной огромной чистенькой свалкой.
Выйдя на улицу, я продолжала видеть точно такие же картины, только без рамок и паспарту, а просто шагая по тротуару вдоль дорог под январским моросящим дождём. Я шла мимо ящиков с картоном, мимо электрических щитков, замазанных краской из баллончиков, мимо наркоманов, попрошайничающих и продающих журналы. Господа, ведь это готовые шедевры! Осталось только повесить рядом с каждым ценник. Полюбуйся человек! Нравится? Насладись зрелищем и внеси свой вклад, разбери это чудовище. Ведь из этого ещё может получиться новая жизнь.
Я указала старому-бывшему на коробку с картоном, озвучив свои мысли. Серо-бывший посмотрел на меня пустым взглядом и ничего не понял. Видимо чувство юмора и чувство прекрасного посещают его, только тогда, когда он видит вывеску, ценник и платит за вход. А мусор на улице он вряд ли замечает.
Господа, давайте начнем разбирать свалки, а не молиться на них. Если они будут обрамлены в рамы, меньше их не станет. Но если, деньги с проданных рам с мусором пойдут на его разборку, тогда пусть будут эти стеклянные храмы.
Я чувствую, как отделяюсь от тела и теряю счёт времени. Я парю над землёй – над своей жизнью. Выходит, что не только красота и позитивные эмоции ведут нас к просветлению, но и неправильный выбор может вытряхнуть душу из тела, озарив всё вокруг. Я достигла самого дна и снова взлетела!
И зима уже не кажется серой и холодной. Как сладко вдыхается холодный воздух в открытое окно. И кровать такая нежная и просторная. И тишина.
